и упасть черной звездой - к твоим ногам (с)
Распахнул дверь. Кувшин, звеня, покатился по каменному полу. Достаточно, чтобы привлечь внимание, или мне придется еще и звать кого-нибудь из местных дармоедов? К черту! На следующую облаву выгоню всех - если кого-то и загрызут звери... невелика утрата. Виям богат бездельниками... единственное, чем он богат.
Спустя несколько минут с ожесточением сдираю щетину со щек, шеи, подбородка...
Если мужчина не в состоянии самостоятельно побриться, он достоин того, чтобы его зарезал собственный лакей, поговаривал дед. Его отравила седьмая жена. Думала получить титул, замок и состояние... К несчастью, незадолго до смерти старый герцог выразил желание никогда не расставаться с любимой. Отец рассказывал, ее вопли доносились из склепа дней десять после похорон... Странно, что я этого не помню. Возможно, меня просто отослали подальше от фамильного гнезда - пока не определится наследник. Жаль, если так... Жаль, что не довелось услышать крик Амалии из-за тяжелой кованой двери...
Краем глаза ловлю движение рядом с собой. Бью, не глядя.
Мальчишка. Незнакомый. Напуган, но не слишком. Скорее, удивлен. Светлые волосы, разноцветные глаза... прижал ладонь к разбитым губам. В другой руке - полотенце. Новое лицо в старом замке. Что ж, приятно... узнаю, кому обязан развлечением, - в долгу не останусь.
В дверях маячит охранник. Киваю на мальчишку:
- В подвал его...
Вот теперь я чувствую его страх. Нет, глупый, поверь, это только начало...
Спустя несколько минут с ожесточением сдираю щетину со щек, шеи, подбородка...
Если мужчина не в состоянии самостоятельно побриться, он достоин того, чтобы его зарезал собственный лакей, поговаривал дед. Его отравила седьмая жена. Думала получить титул, замок и состояние... К несчастью, незадолго до смерти старый герцог выразил желание никогда не расставаться с любимой. Отец рассказывал, ее вопли доносились из склепа дней десять после похорон... Странно, что я этого не помню. Возможно, меня просто отослали подальше от фамильного гнезда - пока не определится наследник. Жаль, если так... Жаль, что не довелось услышать крик Амалии из-за тяжелой кованой двери...
Краем глаза ловлю движение рядом с собой. Бью, не глядя.
Мальчишка. Незнакомый. Напуган, но не слишком. Скорее, удивлен. Светлые волосы, разноцветные глаза... прижал ладонь к разбитым губам. В другой руке - полотенце. Новое лицо в старом замке. Что ж, приятно... узнаю, кому обязан развлечением, - в долгу не останусь.
В дверях маячит охранник. Киваю на мальчишку:
- В подвал его...
Вот теперь я чувствую его страх. Нет, глупый, поверь, это только начало...
Ладно охранники ещё не били, видать сами слегка ох**ели от такого поворота.
Ничо так подвальчик, почти как у моего папани - с крысами и пауками. Вот и соломка относительно свежая - мочой не пахнет.
Усевшись так,чтобы на меня с потолка не капало, обхватил колени руками и стал ждать.
Жестом отсылаю охранников.
- Раздевайся...
Я посмотрел на плохо выбритого мужика. Избить может, конечно, но у меня кожа уже дублёная - вряд ли он папашу моего переплюнет. Князь вон тогда аж ругался минут пять, когда мои красоты увидел.
Уточнить надо бы...
- Эээ, совсем господин?
На всякий случай разделся до исподнего.
- Да ну что вы, господин, какой там зверь.... Так, мелочи. Я ещё щенок всего....
Развернул лицом от себя, толкнул к стене. Провел рукой по исполосованной спине.
- И кто тебя так разукрасил... щенок? На следы от когтей не похоже...
- Папаша родимый регулярно из меня нечистого изгоняет, господин. О душе моей заботится, так сказать.
*Что не мешает моему папаше пить, как свинье, и тянуть из меня деньги*
Так у тебя и душа есть. Забавно.
Все хочу найти - где же она прячется в ваших телах, эта душа, да никак не получается...
Уперся ладонями в сырой камень стены, застыл, словно ждет чего-то. Порки, траха... интересно, а что будет по-настоящему больно?
Дернул к себе, слизнул запекшуюся кровь в углу капризного рта, посмаковал. Впился в губы - жадно, властно.
Единственное, в чём он выбился из общей картины это то, что антруаж такой вот выбрал. Играть-то со мной в такие игры играли, но там застенки были чистые и со всяческими прибамбасами.
Мне семнадцать, а уже всё смертельно обрыдло.
По идее я должен сейчас застонать.
Ну так постонем - не впервой.
Пока он стонет, зажмурившись и старательно изображая возбуждение, осторожно защелкиваю на нем серебряный ошейник. Золотого ты пока не заработал, крысеныш.
Толкаю мальчишку на солому, зову охрану.
- Вымыть, тряпки сжечь, запереть в моей спальне, - поворачиваюсь, чтобы уйти, вспоминаю еще кое-что. - Ах, да... Найдите его папашу, удавите и сожгите к чертям весь дом...
Цацку понавесили? Ну-ну...
Мои размышления были прерваны появлением охранников, которые выволокли меня из подвала - почти нежно выволокли, всё же хозяйское имущество. Потом меня передали ещё кому-то, тот ещё кто-то меня макнул в ванну. Отмыли (впрочем, отмыли исключительно от той пыли, которая на меня села в герцогском подвале - что-что, а за собой я всегда следил), потом впихнули в чём мать родила в спальню нашего "обожаемого правителя".
Осмотревшись, я устроился в кресле свернулся калачиком и задремал.
Сперва даже не понял, почему дверь на замке. Потом вспомнил. Постарался не слишком шуметь.
Мальчишка спал в кресле. Во сне все выглядят совершенно невинными и беспомощными. Этот смотрелся даже слишком невинным...
Бросил взгляд на быстро темнеющий синяк на нежной коже. Хорошо приложил. Стало как-то неловко - словно картину испортил. И эти шрамы... утром лекарь посмотрит, что можно сделать. Прямо хоть сдирай кожу, да приживляй новую...
Перенес его на кровать, прикрыл одеялом. По изменившемуся дыханию понял - проснулся, стервец, но выжидает.
Когда герцог уложил меня к себе на постель (так и правда некоторые любят в кровать брать кто кошку, кто собаку), я сделал вид, что сплю.
Сам я ничего первым делать не буду - больно надо: эти господа порой действуют не хуже пьяных грузчиков. Подзовёт такой на улице шавку, а чуть она подойдёт, пинка под пузо ей и ржёт.
Вот нахер он мне ошейник нацепил? Думает - убегу? С другой стороны, я свободный гражданин города, а не какой-нибудь раб ему.
Каждая мышца и почти все кости выли от боли - почти что вслух. Сейчас бы в горячую воду - и спать.
С трудом стащил сапоги, на ходу раздеваясь, прошел в ванну. Кое-как смыл пот, усталость, напряжение; отправился привычной дорогой - в кабинет. Спохватился: Амалии-то больше нет...
Вернулся, лег, подтащил к себе своего щенка вместе с одеялом, обнял, уткнулся носом меж лопаток и наконец-то отключился.
Ладно, только вот спать-то я не хочу.
Еле слышно вздохнул, погладил хозяйскую руку.
Ничего мужик, мускулистый.
Закрыл глаза и стал думать, как дальше жить.