В дверь постучали снова.
Я с сожалением посмотрел на Лени:
- Прости уж, родной. Но все-таки лучше покончить со всеми семейными разборками прямо сейчас. Сам-то не хочешь поучаствовать?

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

- Жаль, - сказал искренне. - Погости у нас. Посмотришь, как елку разбирать будут... Колхидонская забава. Лени был счастлив - и когда придумал, и когда все устраивал.

Нураддин Фридон
Фыркнул.
- На саму-то ёлку ты меня пригласить не догадался. Ну хотя бы посмотрю, как разбирают, - подмигиваю.

- Глядишь, понравится, - отвечаю в тон. - У себя организуешь разборку... кипарисов?.. Или заключим договор и будем под новый год поставлять вам свежесрубленные елки...



 

Дома, в замке меня ждала не только свежесрубленная елка, которую я тут же с удовольствием отдал в распоряжение волчонка - вместе с десятком ребят и девчонок, работавших с Тьерри. Наблюдая за их веселой суетой, я выслушал короткий доклад Бартока и всерьез задумался - что делать.
Рьен вернулась домой.
Где и с кем бы она не провела последние несколько месяцев, очевидно, это закончилось ничем.
Зелье в кувшине было жестом отчаяния. Даже из сбивчивых объяснений Стэнли это было понятно. Да и то, что Рьен вынуждена была положиться на моего невеликого ума сородича, лишний раз показывало, что других вариантов у нее не было. Или, что показалось мне более точным, - она не стала их искать.
Я предпочел расценить это как предложение если не мира, то хотя бы перемирия. Осталось только найти способ принять его - способ, позволивший бы нам обоим, так сказать, сохранить лицо.

Что ж, для начала можно было просто поздороваться.
Я вынул из резной вазы старинное украшение - золотую розу.



Барток передаст ей драгоценность и мои приветствия.
Надеюсь, она поймет.
Надеюсь, она поймет правильно.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Цокот когтей по паркету.
Опускаю руку, и в нее тут же тычется мокрый холодный нос.
Запах... такой знакомый запах. Ты пахнешь кровью, любимый, похоже, у тебя был интересный разговор...
- Иди ко мне, - произношу почти беззвучно, одними губами. Ласково почесываю волку лоб, целую легонько.
Наш первый поцелуй, помнишь, радость моя, тоже был с привкусом крови...
Кулак сжимается сам. Будь проклят тот, кто устроил все это! Так не должно быть, не должно... это я должен тонуть в крови, чтобы ты, любимый, не знал ни горя, ни печали, ни обид. Я должен разгребать всю эту грязь, чтобы ты лишь догадывался о том, что она существует...
Ногти впиваются в ладонь. Боль чуть отрезвляет.
- Расскажешь мне что-нибудь, мой царевич?

Сегодня Лени уже немного лучше. По крайней мере, настроение меняется не так быстро и резко.
Мне даже удалось вытащить его ненадолго в парк.
На одной из аллей мы ненароком спугнули нежно ворковавшую парочку - Торна с Альбертом.
Волчонок долго смеялся, потом как-то вдруг ослабел, и мы вернулись в спальню.
Последний пролет лестницы я нес любимого на руках, жадно целуя через каждый шаг.
Губы его были совсем сухие и, устроив его на подушках, я потянулся за кувшином с водой.
Механически сделал глоток. Едва успел удивиться незнакомому и неприятному привкусу - застоялась, что ли, на солнце?
Комната вдруг поплыла перед глазами.
Внезапно стало темно...

Вернувшись из леса и устроив поудобней свое спящее чудо, я недолго пошептался с Джулиусом.
Тот успел уже послать гонца за старшим сыном. Вечером он должен был появиться на празднике - как бы невзначай. Но я знал, что ответят мне мои вассалы. Когда твоя семья столько лет правит одной и той же землей, в окружении одних и тех же родов... политика из увлекательной игры превращается в нечто предсказуемое, как детская страшилка.

На балу я, как и собирался, представил братишку моего волчонка Торну, младшему сыну барона. Увидев, как вспыхнули у мальчишек глаза, я помолился про себя, чтобы Ростеван и этот каприз судьбы воспринял спокойно... Они с Лени говорили о чем-то, отдалившись от гостей. Мне оставалось лишь надеяться, что в семейной трагедии поставлена жирная и окончательная точка, - и отныне все их встречи и беседы будут только радостными. Тем более - в такой день.
Я же чувствовал тревогу. Неожиданная усталость Лени там, в лесу, беспокоила меня все сильнее. Или он и впрямь так быстро лишился сил, или я обидел его чем-то, о чем он не мог говорить прямо... Я искренне жалел, что князь сейчас далеко от Вияма, он мог бы определить, что с моим волчонком... Наверное, говорил я себе, я сделал что-то не так, наверное, нужно было вести себя по-другому... но Лени молчал, а я боялся настаивать - и снова причинить ему боль.

Прошло два дня.
Ронан готовился принять присягу и титул графа Марча.
Альберт и Торн пропадали где-то вдвоем.
Барток безжалостно тренировал - хотелось сказать даже "дрессировал" - Маттиаса.
Я терпеливо ждал - когда любимый захочет поговорить начистоту.

На рассвете я осторожно, чтобы не разбудить волчонка, поднялся с постели и отправился в кабинет.
Надежно укрытый в столе бархатный футляр почти дождался своего часа. Я оглядел таящийся в нем предмет и молча передал ожидавшему в коридоре Тьерри - осталось еще немного, еще совсем немного...

Вернувшись в спальню, я с сожалением разбудил волчонка.
- С днем рожденья, любимый.