Когда выезжали, я заметил в одном из окон Хрюшку. Тот почему-то смотрел очень настороженно и даже, как мне показалось, испуганно. Решил найти этого суслика и как следует расспросить по возвращении.
Погода была отличная, я глазел по сторонам. За городом-то мне не часто приходилось бывать.
- А куда мы едем? - спросил я наконец Кристи.

- На юг, - припомнил карту. - Пара хуторов. Деревенька. И у самой границы - замок. Поглядим, как простой народ живет, да как барон о границе заботится... Не все ж бумажкам верить, надо порой и своими глазами увидеть.

- Это точно. Бумажка - она всё стерпит, как говорят. А хутора и деревня - они под этим бароном?
Не удержался - посмотрел на Кристи.
Герцог на коне - это "смерть моя", до чего ж хорош!

Усмехаюсь:
- С чего бы мне тогда туда соваться? И хутора, и деревня, и сам барон - подо мной, малыш. Вот и поглядим с тобой, как он законные интересы Вияма соблюдает и охраняет. - Помедлив, спрашиваю: - Как ты там держишься, нежный мой? Расслабься немного...

- Понятно, что под тобой. Но он же как бы... наместник? Он твой вассал, но крестьяне могут быть его.
Прислушался к совету.
- Да ничего вроде. Держусь.

- Ближе к замку и его есть. Там он сам разбирается. Я там вместе с ним побываю, чтобы - если недовольные найдутся, сразу на месте все споры и решить... Ну уж если не договоримся - тогда бедолагам придется в столицу отправляться, на нас с бароном жалобиться. Проще сразу повесить на осине - и им, и себе силы и время сэкономить.

Вытаращил глаза.
- А вешать зачем?

- Как зачем? - усмехаюсь. - Для примера. Остальные посмотрят на избранного счастливца, глядишь, уже и жалоб нет, народ всем доволен...

- А почему не сделать так, чтобы не было повода для недовольства? Что плохого в том, если народ будет процветать?

- Думаешь, малыш, жалуются только те, кто бедствует? У них-то как раз на поездку в столицу - да и поближе - ни времени, ни денег, ни желания... а для жалоб - еще и веры в справедливость не хватает. Всех не осчастливишь, рано или поздно это становится ясно как день. Можно только стараться. Понемногу. Потихоньку. Знаешь, не больше счастья, а меньше бед...

- Это я понимаю. Да дело-то не в счастье, а в возможности жить достойно.

- И что бы ты сделал? - спрашиваю с интересом.

- Прежде чем ответить, мне надо изучить законы, - улыбнулся я.

- Дипломатично, - соглашаюсь. - Вот вернемся - и займешься. Весь свод законов Гутрума и Вияма - отдельно - к твоим услугам. А потом сочинение напишешь - что и как необходимо улучшить в системе управления герцогством. Обещаю внимательно читать и делать выписки...

- Договорились, - улыбнулся я. - А я и сейчас тебе могу сказать кое-что. На опыте своей... семьи, если так можно выразиться. В Вияме нет государственной системы ломбардов. Зато слишком много ростовщиков. Они, конечно, платят налоги, но как обычные граждане. А доходы имеют намного больше.

- Я тебе тоже могу сразу сказать кое-что, - чуть натянул поводья, замедляя шаг. - Хочешь заинтересовать правителя любого уровня - покажи пальцем, где лишние деньги лежат. А для правителя любые деньги вне казны - лишние... Да и Творец ростовщичество запрещал, помнится... Ты только что сделал второй шаг по дороге к трону, мальчик мой.

Я бы спросил, когда был первый, если бы меня эти шаги так уж интересовали сами по себе.
Я только пожал плечами.
- Мне просто важно быть тебе... полезным, только и всего.

Да, волчонок, вот это и был первый... даже если ты сам и не догадываешься.

Ответить не успел: вернулся обогнавший нас охранник, шепнул мне кое-что. Дьявол, провидцем я стал от счастья, что ли? Молча перетаскиваю Лени на седло перед собой, и мы пускаемся вскачь, торопясь в чертову деревню...

Прижавшись спиной к груди Критиана, я некоторое время молчал, обалдев от скачки.
Наконец прокричал:
- Что случилось?

Врываемся в деревню, будто конец света перед собой гоним.
Врезаемся в людей, толпящихся у одного из домов. Парни скатываются с коней, раскидывают крестьян.
Спешиваюсь, оглядываюсь. Да, эффектно появились, ни дать ни взять боевые ангелы Творца... Крики стихли. Краем глаза отмечаю, как двое или трое спешно затаптывают самодельные факелы.

Марк тащит ко мне парня с разбитым лицом, тот рвется из рук, совершенно невменяемый.
- Какого дьявола тут творится? - всех повешу, сволочей.
- Оборотня, оборотня поймали, ваша светлость! - вразнобой, сперва тихо, но все громче, да посмелей. Криком сами себя подстегивают?..

Я задроджал. Не от сраха - от ярости.
Рука сама потянулась к рукоятке кинжала, висящего у меня на поясе.
Спрыгиваю с коня ( как шею себе не свернул).

Удерживаю волчонка за плечо.

А рвется-то парнишка не куда-нибудь, а к дому, где уже заботливые руки и дверь поленом подперли, и соломки на крыльцо набросали... факелы, видать, для дела припасли, долболомы.
Свен тоже увидел приготовления. Дверь распахнул... точно, всех повешу. Черт с ними, с законами. На пороге - два малолетка, двойняшки, лет по пяти... Глаза на поллица. Уже и реветь устали, наверное...
- Лени, - вполголоса, - забери детей.
Повернулся к толпе.
- Старший кто?

Обхватил детей, поднял на руки, оттащил к парням герцога поближе.
Присев на корточки, вынел платок, утёр мордашки.
Сердце скрутило.
Один глаз у каждого голубой, другой карий.
А мать-то их где? Обернулся к парню избитому. Отец? или старший брат их? Молодой больно.

Парень притих, как только волчонок малышей утащил с глаз долой.

Вынырнул из-за спин - бойкий такой, юркий, глаза бегают...
- Так какого дьявола здесь творится? - голос-то спокойный, пусть думает, что мне наплевать. Свен-то ладонь на рукоять меча положил, едва первое слово услышал... он-то знает, как у меня бешенство проявляется. Вот и сейчас меня снова как обморозило...
- Так, оборотень, ваша светлость... - а на роже уже сомнение. Это ты правильно сомневаешься...
- И что? Убил кого-то, покусал... что он сделал-то?
- Так... - заоглядывался, заозирался по сторонам. - Так... двух овец нынче ночью порвали... а когда пришли - так он как зверь выл, ваша светлость сами слышали...
- Как зверь, значит... - смотрю поверх голов. Детвора сгрудилась у забора, смотрит - со страхом, с любопытством. - У самого-то дети есть? За них, небось, испереживался, да?
Показывает на русоволосого крепыша лет восьми, гордый. Думает, сорвался с крючка.
Киваю Свену. Тот подхватывает мальца, тащит к крыльцу, соломой заваленному.
- Ты ему только шею сперва сверни, - говорю вслед. - Мы ж не изверги, ребенка живьем жечь...
Вою этого защитничка людей ханнак позавидует.

Я не кричал. Каким-то шестым чувством понял - нельзя.
Но мгновенно бросившись к Кристи, схватил его за руку и молча посмотрел в глаза.
Еле заметно покачал головой.

Чуть заметно сжал дрожащие пальцы. Не бойся, малыш, я с детьми не воюю... даже если их отцы - идиоты. Или сволочи...
Свен уже и сам остановился, шлепнул мальца по заду. Тот припустил обратно к забору, так, похоже, и не сообразив, что случилось.
- Есть у них еще родня? - спрашиваю уже у всех. Борец с оборотнями в истерике бьется. Мальчику моему ноги целовать должен за то, что до сих пор в петле на собственных воротах не болтается...

Все семейство - три брата. Старший, что у Марка на руках висит почти, да двойняшки - от второй жены. Зимой сюда переселились, весной родители умерли. Парень заботится, как умеет... да вот не ко двору пришелся. Понимаю, в чем дело, от того еще противней...
- На сиротскую землю нацелились, - спрашиваю тихо. Расслышат - вон смолкли, дохнуть лишний раз боятся. - Я же знаю, как у вас поля делят. Сколько мужчин в семье - столько и долей... а тут сразу трое. Да малыши еще... решили всех, одним ударом?
Молчат.
- По закону, за попытку убийства в корыстных целях виселица полагается. Всех вешать или через одного?
Опять молчат.
Подозвал Марка. Парень, вроде, начал в себя приходить. Дал ему платок - кровь с лица утереть, только и спросил:
- В гвардию пойдешь?
Кивает, говорить сил еще нет.
- Ну и славно... Тогда так: малышей пока в монастыре оставим. Здесь недалеко. Там сестры хорошие, присмотрят за ними, пока ты устроишься в городе. А за землей вашей мои люди присмотрят, в чужие руки не попадет...

Наклонился к старосте, сказал тихо:
- Еще раз косо взглянешь - на оборотня, на эльфа, хоть на ханнака, что с моего дозволения границу перейдет, - все семейство твое на воротах болтаться будет...

Кристиан посадил парня позади себя.
Мой конь почуял чужого оборотня и заартачился. Я взял к себе одного из малышей.
Другого забрал один из охранников.
Малыш пока ещё не созрел до обращения, но родича почуял, прижался ко мне, притих.
Мы тронулись в путь. Куда? В монастырь, видимо.

Сознание он все-таки потерял. Хорошо хоть в куртку мою вцепился, с коня не рухнул, просто обмяк у меня на плече... Поймал взгляд своего волчонка. Сердцем чую, еще предстоит вечером прощение вымаливать.

Монастырь Блаженной Тени - хорошее название для обители на краю пустыни. Все собираюсь спросить, что оно означает, да видно, не судьба.
Сестры поохали да поахали над малышами и их братцем. Его - в комнатку для пришлых странников определили, раны промыли, обещали подлечить к тому времени, как в Виям возвращаться буду. А малышей умыли, приласкали - и пустили в сад. Там на лужайке уже возились два или три эльфенка-полукровки. Вместе веселее будет...

Попрощался с детьми. Как и все малыши, через минуту они уже забыли про меня и побежали на травку - играть. Попрощался с их братом. Взобравшись на своего коня, похлопал его по шее. Тот ничего - спокойно воспринял. Значит подружимся.
Поехали дальше. Я всё больше молчал - устал уже, да и спина побаливала. Главное - с седла не съерашиться, если не дай бог засну.

Лени притих.
Сперва думал - обижается, потом понял - устал. Снова подхватил его, посадил перед собой - боком, чтобы голову на плечо мог положить. Одной рукой поводья держу, другой - волчонка.
- Скоро малыши оборачиваться начнут?