Распахнул дверь. Кувшин, звеня, покатился по каменному полу. Достаточно, чтобы привлечь внимание, или мне придется еще и звать кого-нибудь из местных дармоедов? К черту! На следующую облаву выгоню всех - если кого-то и загрызут звери... невелика утрата. Виям богат бездельниками... единственное, чем он богат.

Спустя несколько минут с ожесточением сдираю щетину со щек, шеи, подбородка...
Если мужчина не в состоянии самостоятельно побриться, он достоин того, чтобы его зарезал собственный лакей, поговаривал дед. Его отравила седьмая жена. Думала получить титул, замок и состояние... К несчастью, незадолго до смерти старый герцог выразил желание никогда не расставаться с любимой. Отец рассказывал, ее вопли доносились из склепа дней десять после похорон... Странно, что я этого не помню. Возможно, меня просто отослали подальше от фамильного гнезда - пока не определится наследник. Жаль, если так... Жаль, что не довелось услышать крик Амалии из-за тяжелой кованой двери...

Краем глаза ловлю движение рядом с собой. Бью, не глядя.
Мальчишка. Незнакомый. Напуган, но не слишком. Скорее, удивлен. Светлые волосы, разноцветные глаза... прижал ладонь к разбитым губам. В другой руке - полотенце. Новое лицо в старом замке. Что ж, приятно... узнаю, кому обязан развлечением, - в долгу не останусь.

В дверях маячит охранник. Киваю на мальчишку:
- В подвал его...
Вот теперь я чувствую его страх. Нет, глупый, поверь, это только начало...

На кушетке у двери небрежно брошен вещевой мешок.
Вещи Домино, подсказывает память. Как оскорбленный и судья, я получил право на имущество преступника. Дурацкий обычай... они просто не посмели разделить его между собой, как сделали бы, прикажи я казнить их командира. Бросить бы все в огонь, но... нет. Пусть лежит здесь. Неприкосновенное. Взявший хоть нитку будет заживо сожран крысами в подземелье - и я не упущу ни мгновенья из этого зрелища.
Меч. Оружие воина, на которое не имеет права раб. Тем более - наложник. Наверное, это будет самым тяжким наказанием. Лишиться меча для настоящего солдата - все равно что лишиться души. Твоя душа в моих руках, Домино, и ты знаешь это... или вскоре поймешь. Хотел бы я почувствовать, как это - иметь душу и внезапно остаться пустым. Пустым как я. Хотел бы я понять...
Простая удобная рукоять. Сталь, мирно спящая в ножнах. Стоит клинку увидеть свет, он запоет, прося... требуя утолить его жажду крови.
Кончики пальцев касаются ножен - и я отдергиваю руку. Опускаюсь на пол, не сводя с него глаз. Словно притаившегося в тени зверька пытаюсь успокоить и подозвать к себе.
Мне плевать на людей, но клинок... клинок не должен тосковать по хозяину.
Ты вернешься, Домино, теперь я знаю. Ты вернешься за своей душой.
Я сберегу ее для тебя.

Оставаясь незамеченным за плотными занавесями, подошел к окну. Прислушался.
Какой-то настойчивый незнакомец требовал встречи со мной.
Потребовалось примерно полчаса и двое наемников, чтобы избавиться от него.

Мне послышалось, или он и впрямь упоминал Рьен?..
Ничего. Это не повод отказываться от задуманной игры.
Если ей действительно что-то нужно от меня - а иначе зачем здесь этот гонец? - найдет способ войти в запертую дверь...
Всегда находила.

Вот только... нужна ли мне она?

Еще с вечера укрылся в башне, приказав никого не впускать - разве что объявят конец света. Хотя... в таком случае - и подавно.
У меня горе, ясно вам? Вчера я дважды потерял жену. Сперва узнал об ее измене, потом о смерти...
По канонам галантных романов безутешному рогоносцу полагается перестать бриться, уйти в головокружительный запой, мешая лучшие вина с дешевой деревенской самогонкой, на излете сердечной болезни - клин клином - переспать с посудомойкой... и, примерно излечившись, озаботиться законным продолжением рода.
Плеснул в кубок вина, сделал глоток, глянул на солнце сквозь стеклянные стенки и терпкий рубин меж ними.

На горе и затворничество отвожу себе максимум неделю. Неожиданностей быть не должно.
Кто-нибудь из наемников бросит вызов заместителю Домино - место капитана нынче вакантно... и спустя пару дней я охотно пожму руку победителю. Какая разница, кому платить - если дело будет сделано...
О второй вакансии, образовавшейся в замке... о моем давно остывшем супружеском ложе я подумаю позже. Много позже. А пока... посудомойка? Хмм...

Как это ни странно, я хотел бы, чтобы ты ожила.
На минуту, на пять, десять....
Ровно настолько, чтобы я успел поблагодарить тебя.
Твое последнее решение - я имею в виду твою смерть, Амалия, только это - оказалось весьма своевременным.
Ты избавила меня от мучительных размышлений - что мне делать с тобой, любимая?
Ты права, в голосе моем горечь. Но я улыбаюсь - впервые с того дня, как палач защелкнул ошейник верного раба на твоем последнем избраннике. Поверь, Амалия, я не пожалел для него золота - ты ведь была им довольна. Видишь, любимая, я снова могу улыбаться. Твоя жизнь и его свобода - за мою улыбку, согласись, это не так уж и много...

Слуги несут твое тело в фамильный склеп.
Я выбрал тебе самую уютную нишу, Амалия. Не слишком далеко от входа, не слишком близко к провалу. Здесь ты будешь в безопасности, любимая, здесь тебя не найдут ни страхи, ни любовники, ни осы, ни соблазны. Больше никто не причинит нам вреда...
Старик-священник бормочет положенные тексты.
Будет ли богохульством поблагодарить Творца за твой уход? Спроси у него, Амалия, если увидишь.

Знаешь, возможно, теперь я снова смогу полюбить тебя...
Возможно, теперь я даже смогу любить тебя искренне...