и упасть черной звездой - к твоим ногам (с)
Сегодня Лени уже немного лучше. По крайней мере, настроение меняется не так быстро и резко.
Мне даже удалось вытащить его ненадолго в парк.
На одной из аллей мы ненароком спугнули нежно ворковавшую парочку - Торна с Альбертом.
Волчонок долго смеялся, потом как-то вдруг ослабел, и мы вернулись в спальню.
Последний пролет лестницы я нес любимого на руках, жадно целуя через каждый шаг.
Губы его были совсем сухие и, устроив его на подушках, я потянулся за кувшином с водой.
Механически сделал глоток. Едва успел удивиться незнакомому и неприятному привкусу - застоялась, что ли, на солнце?
Комната вдруг поплыла перед глазами.
Внезапно стало темно...
Мне даже удалось вытащить его ненадолго в парк.
На одной из аллей мы ненароком спугнули нежно ворковавшую парочку - Торна с Альбертом.
Волчонок долго смеялся, потом как-то вдруг ослабел, и мы вернулись в спальню.
Последний пролет лестницы я нес любимого на руках, жадно целуя через каждый шаг.
Губы его были совсем сухие и, устроив его на подушках, я потянулся за кувшином с водой.
Механически сделал глоток. Едва успел удивиться незнакомому и неприятному привкусу - застоялась, что ли, на солнце?
Комната вдруг поплыла перед глазами.
Внезапно стало темно...
- Вмешиваться не буду, ваша светлость. Вы теперь полноправный правитель Вияма, действуйте по своему усмотрению.
После недолгой паузы продолжаю - чуть капризно:
- Ты уж мне рассказывай, что да как, любимый. От яда-то не умру, а вот от скуки и любопытства - очень может быть...
Так что недолго тебе бездельничать, любимый.
Не хочу думать об этом, иначе опять запаникую. А чем больше дергаешься, тем трудней дышать.
Кончиками пальцев осторожно провел по щеке Лени, очертил губы, подбородок.
Творец, а если зрение так и не вернется?.. надо потихоньку привыкать...
Кристи занервничал.
- Что ты, любимый? Что ты? - тихонько целую лицо.
Я не вижу волчонка, лишь слышу его дыхание. и каждый новый поцелуй - так неожидан и нов.
Зелья Нураддина, похоже, оказали свое действие: боль ушла. Осталась только слабость. Шевелиться не хочется. Просто откинулся на спинку кровати и с каким-то странным нетерпением жду следующего поцелуя.
Шепчу, оглаживаю его лицо ладонями, поцелуями.
Прижимаюсь порывами щекой к щеке.
- Родной мой... жизнь моя...
Ткнулся лицом в шею.
- Мой, - шепчу убежденно, - только мой... и пусть они боятся.
Неожиданная мысль приходит в голову.
- Ты с Бартоком говорил, счастье мое?
- Он слышит все, что ему нужно, подозрительный ты мой, - улыбаюсь и почти сразу же - знакомый бесстрастный голос:
- Ваши светлости...
Сегодня я не вижу его обычного, чуть небрежного поклона.
Держу в руках ладонь волчонка, чуть сжимаю ее, словно говоря: не бойся, мой царевич. Это самый верный пес нашего дома...
- Пока задержаны двое, ваша светлость: служанка, что принесла кувшин с водой, и неизвестный мужчина, заговоривший с ней во дворе. Девчонка рыдает навзрыд; уверен, она здесь совершенно ни при чем и вряд ли скажет что-то полезное. Мужчина же упорно отрицает свою вину, - помедлил. - Правда, пока мы еще не успели допросить его... по-настоящему. Возможно, вы захотите сами поговорить с ним, ваша светлость?
Поднимаюсь с постели.
Иди, любовь моя, учись быть герцогом. Правитель купается не столько в золоте, сколько в крови. И все же...
- Уверен, ты убедишь мерзавца поделиться с нами своими секретами. Не возражаешь, если я подожду тебя здесь?
Переодевшись в нечто более свободное - во всех смыслах, я поцеловал Кристи и пошёл вслед за Бартоком в подземелье, по пути заглянув в кабинет и попросив Нураддина побыть с Кристи, пока меня не будет.